Откуда пришел Пушкину сюжет «Золотого петушка»
Кто из вас, уважаемые читатели, не знаком со сказками Пушкина? Но даже если предположить, что с детства прошло достаточно много времени, и вы уже успели позабыть детали, едва ли из вашей памяти выветрилось утверждение, что сюжеты своих сказок поэт черпал из фольклора, с которым его познакомила старая няня Арина Родионовна.
Сегодня я покажу вам, что «Ариной Родионовной» не объяснить любопытную приверженность разных времен и народов к определенным сказочным сюжетам. Сделано это будет на примере всем известного «Золотого петушка».
Итак, вспомним историю о том, как царь Додон пожелал продлить дни своего царствования, обратившись за помощью к чародею, обещавшему ему защиту от набегов воинственных соседей. Решением проблемы стал Золотой петушок — его посадили на спицу, чтобы он поворачивался в сторону, с которой шла беда, и поднимал тревогу. И вот однажды, когда все враги были повержены, петушок повернулся на восток, да так и застыл в этом положении. Послав в ту сторону войско со старшим сыном, царь не дождался от него вестей. Послал второго — то же самое. А когда поехал сам, то нашел войска порубленными, сыновей мертвыми, а в шатре его встретила девица, что назвалась Шемаханской царицей. Очарованный правитель забыл обо всем, увидав ее. В том числе и о долге за Золотого петушка. На обратном пути его встретил звездочет, потребовавший девицу себе. Царь убил звездочета, петушок — царя, а девица растворилась в воздухе.
Американский писатель Вашингтон Ирвинг был на 16 лет старше Александра Сергеевича и родился на другом континенте. Славу ему принесли небольшие рассказы, в которых причудливо смешивались фольклор, приключения и сатира. Путешествие в Испанию вдохновило Ирвинга на написание сборника «Альгамбра», среди историй которого была и «Легенда об арабском астрологе». Сюжет ее подозрительно похож (и в то же время не похож) на сказку Пушкина.
Приведу ее вкратце: правитель Гранады постарел и стал опасаться своих врагов, поэтому обратился за волшебной помощью к врачу ибн Абу Аюбу. Тот вспомнил, что видел в Египте то, что надо: медные фигуры петушка и барана на спице, которые поворачиваются в сторону неприятеля, и петушок кукарекает. Астролог решил усовершенствовать египетское чудо: вместо петуха на баране сделали комнату со столом, на котором стояли игрушечные войска — достаточно было коснуться волшебным копьем фигурок, чтобы одержать победу над далеким противником. Комната эта располагалась в башне, на крыше которой поставили всадника на спице — он тоже вращался и указывал копьем в сторону врага. Однажды всадник указал на горы Гвадиса, но на столе никто из войск не шелохнулся. А разведка донесла о девице необычайной красоты. Правитель в нее влюбился, она же усыпляла его страсть с помощью серебряной лиры. Астролог просил отдать ему девицу, но безуспешно. В конце концов астролог все же победил: вместе с девицей они ушли под землю и скрылись в горе, а всадник на крыше с тех пор перестал вращаться и всегда указывает на место, где исчезли те двое. Султан же погиб в сражениях, которые вспыхнули с новой силой.
Пушкиноведы, хоть и со скрипом, но все же согласились в итоге с гипотезой о влиянии «Легенды об арабском астрологе» на пушкинского «Золотого петушка», выдвинутой Анной Ахматовой. Они даже нашли сборник «Альгамбра» в личной библиотеке поэта. Но происхождение испанской легенды, похоже, мало кого интересовало. Кроме, разве что К.Н. Державина, который нашел ее источник в историях, рассказывавшихся в Средние века о поэте Вергилии.
Тут мы подходим к самой интересной части моего рассказа. Не так много времени прошло с тех пор, как на русский язык были переведены те самые средневековые повести. Собственно, с их прочтения и началось мое расследование. Не беда, что кто-то обнаружил то же самое раньше. Любопытней то, куда в итоге приведут нас две истории, записанные в XIX веке.
Священник Александр Некам (Неккем), живший в XII веке, бывший ровесником и даже молочным братом Ричарда Львиное Сердце, написал трактат «О природе вещей», в котором, в частности, говорилось о чудесах, сотворенных поэтом Вергилием (которого, впрочем, больше почитали как колдуна и некроманта). Так, по словам Некама, Вергилий построил в Риме дворец, где стояли деревянные статуи всех подчиненных Риму племен. В руках каждой статуи был колокольчик. А на крыше того дворца (снова на спице) был укреплен медный воин на медном коне. И когда одно из племен замышляло бунт, в руках его статуи звенел колокольчик, а всадник поворачивался в сторону мятежной земли. Сам Вергилий предсказал, что дворец этот простоит до тех пор, пока не родит девственница. Как вы уже догадались, пришло христианство, и дворец рассыпался в прах.
Добавлю, что в том же XII веке и другие авторы записали эту легенду. В частности, она упоминается в книгах Беды Достопочтенного и Якова Ворагинского. Но Некам был первым.
Вергилием дело не ограничивается. Упомянутый выше Державин обнаруживает следы этой истории на Востоке, в частности, в арабо-египетской литературе VII века. Ибрахим бен Васыф, шах Аль-Мисри в своей книге «Драгоценные камни морей, события, дела и чудеса старинных повествований о египетской земле» рассказывает следующее: во времена правления Саркафа в его столице была возведена зеленая мраморная колонна, на вершине которой поставили… медную утку. Стоило чужеземцу подойти к воротам города, утка оживала, начинала крякать и бить крыльями.
Глубже в истории ничего подобного уже не находится, но мы еще не исчерпали возможности географии)). Поэтому я все же рискну поделиться последней находкой. Эксцентричный историк Уильям Салливан в своей книге «Тайны инков» упоминает об археологических раскопках в комплексе Пикильякта, расположенном рядом с Куско (Перу) и принадлежавшем некогда культуре Уари. Дважды в течение 20-х годов прошлого века в квартале знати Пикильякты находили тайники, из которых извлекали наборы статуэток из 40 фигур высотой около 3 дюймов. Они олицетворяли племена, порабощенные Уари. Статуэтки располагались по кругу, в центре которого находился бронзовый прут «слегка конической формы», который Балькарсель (автор статьи о находках) интерпретировал как «скипетр» или «дубину воина», а также в центре лежала раковина Spondylos — Балькарсель счел, что это «военная труба». По мнению Салливана, эта находка имела отношение к магии. Он предположил, что изображения подчиненных племен нужны были для воздействия на них на расстоянии. Мне показалось, что ирвинговский вариант легенды как раз говорит о магическом воздействии на расстоянии, а некамовская версия упоминает статуи завоеванных народов. Впрочем, тут ручаться ни за что не приходится, сходство может иметь и случайный характер.
Конечно, дело тут не только в «разрыве шаблона» по поводу няни и Пушкина. Но теперь уже вам предстоит думать о том, что именно заставило столь далеких во времени и пространстве людей рассказывать с вариациями одну и ту же историю. А я надеюсь рассказать вам в скором времени еще и историю Медного всадника.
Автор: Кузьмина Ольга
Пожалуйста, оставьте отзыв о нашем сайте. Большое спасибо!
Хотите больше? Ищите нас в соцсетях: ВКонтакте X (Twitter)
